Azərbaycan dünya əDƏbiyyatinda beynəlxalq Simpoziumun materialları

AZƏRBAYCAN DÜNYA ƏDƏBIYYATİNDA Beynəlxalq Simpoziumun materialları 

 

536 

того,  согласие  на  сделку  с  ним  англичанин  дал,  «услышав  от  армян  очень 

хороший отзыв об этом правителе (т. е. правителе, чьи интересы представ-

лял грузинский купец – М. Р.) и, узнав к тому же, что он христианин...». Ко 

всему  прочему,  Л.  Чепмен  «получил  от  правителя  обязательство  об  испо-

лнении  договора  (собственноручно  писанное  митрополитом,  что  является 

самым  верным  документом,  какой  можно  здесь  придумать)»(8).  Так  что, 

прибывший на Восток европеец попросту оказался жертвой предубеждения, 

бездумно  ставящего  последователей  одной  религии  выше  приверженцев 

другой, характерное для средневекового мира и не изжитое до сих пор. 

 

По  этому  поводу  Л.  Чепмен  высказывал  ещё  более  неадекватные 

мысли,  характеризуя  отношение  мусульман  Сефевидского  государства  к 

представителям  немусульманских  вероисповеданий:  «…  Большая опасность 

грозит  нам  от  ограбления  этими  неверными,  которые  считают,  что  получат 

отпущение  грехов,  если  вымоют  руки  в  крови  одного  из  нас.  Из-за  всего 

этого,  лучше,  по-моему,  оставаться  всю  жизнь  нищим  в  Англии,  чем  7  лет 

жить  богатым  купцом  в  этой  стране,  как  некоторые  считают,  приезжая 

сюда»(9). 

 

Некоторый  интерес  вызывают  и  сообщения  Джеффри  Дэкета  и 

Лайонеля Плэмтри о беспорядках в азербайджанских городах на религиозной 

почве, отражающие то безразличие, которое проявляли заезжие иностранцы к 

трагедии  чужого  народа.  «В  больших  городах  нередко  возникают 

значительные беспорядки в народе по поводу того, который из сыновей Али 

выше. Часто из-за этого в городах дерутся 2000-3000 народа, как я сам видел 

в  Шамахе,  Ардебиле  или  в  большом  городе  Табризе,  где  я  видел  человека, 

шедшего  с  поля  боя  и  хвастливо  нёсшего  в  руке  четыре  или  пять 

человеческих голов, держа их за волосы», – флегматично отмечал Дж. Дэкет. 

Нисколько  не  задумываясь  о  моральной  стороне  поступка  своего 

соотечественника,  анонимный  автор  П.  И.  со  слов  Л.  Плэмтри  в  таких  же 

тонах  сообщал:  «Пока  они  (англичане  –  М.  Р.)  были  в  Ардебиле,  там 

происходили  большие  религиозные  смуты:  брат  искал  истребить  брата; 

ближайшие  родственники  шли  друг  на  друга,  так  что  один  из  наших  – 

Лайонель Плэмтри – иной раз видел до 14 человек, убитых в драке. Он очень 

интересовался  их  приёмами  боя,  любил  наблюдать  и  очень  недоверчиво 

относился  к  их  ударам,  а  потому  едва  не  разделил  их  кровавой  трагедии, 

будучи два раза ранен стрелой, хотя и не до смерти»(10).   

 

Иногда  в  стремлении  представить  себя  в  лучшем  свете  европейские 

купцы  выдавали  за  правду  и  разного  рода  небылицы.  Так,  Л.  Плэмтри 

рассказывал,  что  шах  Тахмасиб,  желая  послать  большую  сумму  денег  в 

Мекку в качестве дара, обратился к ним с просьбой обменять свои монеты на 

их.  «При  этом  он  приводил  тот  довод,  что  деньги,  нажитые  нашими 

(английскими – М. Р.) купцами, приобретены честным путём, добросовестно, 

и  достойны  служить  приношением  их  святому  Пророку,  а  его  собственные 

деньги скорее нажиты обманом, притеснением и бесчестными средствами и 

потому не годятся для священной цели»(11).  

 

 

 

 

Нередко  подобные  рассказы  были  вызваны  к  жизни  не  прямым 

умыслом  опорочить  мусульман  и  их  веру,  а  элементарным  нежеланием 

вникнуть в суть происходящего. Так, во время путешествия в Центральную 

---

AZƏRBAYCAN DÜNYA ƏDƏBIYYATİNDA Beynəlxalq Simpoziumun materialları 

 

537 

Азию  (1558  –  1560)  представитель  Московской  компании  Энтони 

Дженкинсон отмечал, что Бухара ведёт «… жесточайшие религиозные войны 

с персами (Сефевидами – М. Р.), хотя все они мусульмане. Одним из поводов 

войн между ними служит то, что персы не стригут волос на верхней губе, как 

это делают бухарцы и прочие татары, которые считают это поведение персов 

великим  грехом.  Поэтому  они  зовут  персов  кафирами,  т.е.  неверными,  как 

они называют христиан»(12). Подобное высказывание может быть объяснено 

только  отсутствием  должного  внимания  к  причинам  политического,  а  тем 

более религиозного характера, до сих пор приводящим к конфликтам между 

суннитами  и  шиитами.  Тем  не  менее,  позднее,  уже  после  после  посещения 

Сефевидского  государства  Э.  Дженкинсон  верно  подметил,  что  идейной 

оболочкой, средством мобилизации масс «в смертельных войнах с турками и 

татарами»  являются  «разногласия  между  духовенством  и  законы, 

относящиеся к религии» (13).  

 

В  этой  связи  показателен  случай,  описанный  Э.  Дженкинсоном  при 

посещении шахского дворца 20 ноября 1562 года: «Когда я слезал с лошади у 

дворцовых ворот, прежде чем мои ноги коснулись земли, на них была надета 

пара обуви самого Суфия (сефевидского шаха – М. Р.)… Без этой обуви меня 

не могли бы допустить ступать по священной земле, как христианина, или по 

их  названию  гяура,  т.е.  неверующего  и  нечистого.  У  ворот  дворца  вещи, 

которые  я  нёс  в  подарок  его  величеству,  были  разделены  по  отдельным 

предметам  между  придворными  служителями,  которые  должны  были  нести 

их передо мной, ибо ни одному из моих спутников и служащих не позволили 

войти  во  дворец  за  исключением  меня  и  моего  переводчика».  В  итоге  той 

аудиенции шах задал своему собеседнику несколько вопросов о религии и, не 

удовлетворившись ответами, которые он не мог не получить от англиканца, 

со  словами  «Мы  не  нуждаемся  в  дружбе  с  неверными»  приказал  тому 

покинуть свой дворец. Когда же Э. Дженкинсон покидал приёмный зал, то за 

ним  шёл  специальный  служитель  и  посыпал  песком  весь  путь,  который  он 

прошёл до ворот(14).   

 

 

 

 

 

 

 

Немного отличается от этого рассказа сообщение, сделанное по этому 

поводу Дж. Дэкетом: «Когда какой-нибудь иноземец-христианин является к 

шаху,  он  должен  надевать  пару  новой  обуви,  сделанной  в  Персии 

(Сефевидском государстве – М. Р.) и от того места, где он входит во дворец, 

дорогу вскапывают, так что получается как бы насыпанная дорожка до того 

места,  где  он  должен  говорить  с  шахом.  Когда  шах  разговаривает  с 

иностранцами,  он  всегда  стоит  наверху  на  галерее;  когда  иноземец  уходит, 

насыпанная дорожка уничтожается, и пол опять выравнивается»(15).  

 

Ещё один пример того, что при всём стремлении некоторых авторов 

сохранить объективность в описании увиденного, они не могли отказаться от 

стереотипов  своего  времени,  заключён  в  словах  Дж.  Дэкета.  Как  и 

большинство  его  соотечественников,  предубеждённо  видевших  в  исламе 

только  негативные  стороны,  а  в  мусульманах  –  потенциальных  врагов,  он, 

забывая,  а,  скорее  всего,  вообще  не  зная  о  тех  произведениях  культуры, 

которыми  народы  Сефевидского  государства  и  их  предшественники  не 

перестают  восхищать  весь  мир,  писал:  «У  персов  (населения  Сефевидского 

государства – М. Р.) мало книг и ещё меньше учёности; по большей части 

---