XəZƏr universiteti erciyes universiteti

45 

 

духовной деятельности человека анима реализуется как два основных женских 

образа, к которым можно свести практически всех женских персонажей произ-

ведений  всех  времен  и  народов.  Это  образ  кроткой,  прекрасной,  юной  жен-

щины, в которой предвосхищается будущая мать, и образ роковой женщины, 

очаровательной, но несущей гибель мужчине. [Пендикова 2008:158 с.] 

При воспроизведении архетипа кроткой женщины, как правило, исполь-

зуются  образы  мечтательных  девушек,  чаще  блондинок  или  шатенок,  ясная 

логичная композиция, светлая цветовая палитра. Образы кротких женщин вызы-

вают ассоциации с принцессами, царевнами, томящимися в ожидании жениха. 

По В. Я. Проппу, это ожидание вписывается в стандартный структур-ный эле-

мент сказочного сюжета изоляции невесты перед свадьбой. Если образ крот-

кой принцессы продуцируется действием самости, то образ роко-вой женщины 

возникает  как  результат  развития  архетипа  тени,  природного,  стихийного 

бессознательного начала. Постмодернистская культурная эпоха требует слия-

ния черт кроткой и роковой женщины в едином образе. Это заметно и в кино-

героях, и в рекламных персонажах. [Пендикова 2008: 159 с. ] 

Анализ  публицистического  дискурса  (латвийский  журнал  «Лилит», 

2008-2013  гг.)  показывает,  что  для  рекламного  дискурса,  действительно,  ак-

туальны два типа женского архетипа – кроткая принцесса и роковая красавица. 

Однако  для  текстуального  дискурса  эти  типы  будут  иметь  специфику.  Так, 

текстуальный  образ  скорее  основан  на  первом  типе  –  кроткой  принцессы, 

которую, среди прочего, отличает одиночество, инфантилизм и гедонизм.  

Одиночество  в  женском  дискурсе  психологических  рубрик  нередко 

описывается именно с позиции инфантилизма и гедонизма. Напр., Когда ты 

одинока, тебе никто не мешает заниматься классным сексом без приклады-

вающейся к нему «любви до гробовой доски», или вообще от секса отказаться 

и  спать,  для  успокоения нервов,  с  пушистым  мишкой.  Но  самый  основной 

плюс  одинокой  жизни  заключается  не  столько  в  капризной,  полудетской 

свободе «делаю что хочу», сколько в том, что никто не ограничивает твой 

личностный  рост  возней  на  кухне  «ради  семьи»  и  своими  настроениями. 

(Лилит. 10. 2008.)  

Характерная черта дискурса – асимметричность оценки инфантилизма: 

инфантильность  мужчины  указывается  как  негативная  черта,  не-норма.  И 

женский  дискурс  для  описания  инфантильности  мужчины  избирает  тактику 

утешения и / или примирения. Напр., Все мы знаем, что современные мужчи-

ны  инфантильны.  Ну  и  что  с  того?  Не  отказываться  же  от  них  только 

потому, что они – не мачо! У них есть общие черты: они похожи на детей 

–  такие  же  безответственные  и  слабовольные,  быстро  загораются  новой 

идеей, при неудаче теряются и отступают, у них нет своего твердого мнения 

ни  о  чем  на  свете,  кроме  собственной  выгоды,  да  и  о  той  представления 

бывают самые фантастические и нелепые. (Лилит. 01. 2008.) 

Одним  из  результатов  тактики  инфантилизма  является  искаженное 

представление  о  нравственных  категориях (нельзя,  но  можно), о  моральных 

---

46 

 

принципах, идеалах и – в конечном счете – духовности. Несмотря на ирони-

ческий стиль повествования следующего примера – деформации моральных и 

духовных ориентиров налицо: «Духовка» как она есть. Если хочешь идти в 

ногу со временем, надо обязавестись духовностью, как ни цинично звучит 

эта фраза. Давай разберемся, для чего нам нужна духовность, где и как ее 

почерпнуть. Модный духовный тренд бесцеремонно вторгся в мою жизнь в 

начале  осени....  духовность  –  точно  в  моде,  раз  косметические  салоны 

перековываются  в  центры  по  оказанию  духовных  услуг населению.  (Лилит. 

12. 2010.) Моральные трансформации облекаются в соответствующие формы 

стилистических и функциональных трансформаций, напр., одноразовая и / или 

формальная  обязательность  замужества  отражена  в  контекстах  сходить 

замуж,  побывать  замужем;  отношение  к  гендерным  ролям  отражается  в 

сочетаемости,  напр.,  мужчина-стерва,  стервозный  мужчина:  Может  ли 

мужчина  быть  «стервой»?  Да  запросто!  Типичный  представитель  этой 

мужской категории – Том Круз. (Лилит. 02. 2013.) Подобные трансформации 

чаще  всего  облекаются  в  легкомысленный,  юмористический  стиль,  таким 

образом, тактика инфантилизма разъедает границы серьезного и несерьезного, 

а несерьезность воспринимается как примета новой моральной и поведенче-

ской  нормы.  Напр.,  Мы  воспринимаем  события  нашей  жизни  слишком 

серьезно, в то время как она любит легкость и непринужденность в обраще-

нии с нею. Почему бы нам не научиться жить играючи? (Лилит. 03. 2013.)  

Реализация гедонизма в женском дискурсе сопрягает концепты одино-

чество и уединенность. В целом, для женского дискурса характерно двоякое 

позиционирование одиночества – конструктивное (уединенность) и деструк-

тивное (собственно одиночество). Показательно то, что для текстов, связанных 

с массовым искусством, характерно не противопоставление конструктивных 

позиций вдвоем и уединенность, а их соположение. Напр., [Seal Soul] подой-

дет для вечера вдвоем с любимым, красочного вечера вдвоем или для утешения 

в одиночестве. (Лилит. 01. 2009.) – таким образом, состояния вдвоем или в 

одиночестве в данном случае являются идентичными по настроению.  

В женском дискурсе нередко песни (рубрики «Новости», «CD», «Музы-

ка»)  представялются  неким  кодом,  раскрывающим  функции  одиночества. 

Напр., Боб Дилан  Together Through Life. В его голосе скрыт  особый сигнал, 

который  улавливается  вмиг,  с  первых  же  аккордов  –  твоя  жизнь  такая  и 

только такая, какой ты хочешь ее видеть. Ты можешь идти к идти к свободе 

всю жизнь, и призом за победу станет мед одиночества и способность по-

нять другого человека. (Лилит. 07. 2009.) Женский дискурс в таких контекс-

тах определяет одиночество как состояние восприятия чего-либо, чаще всего 

восприятия  музыки  (обычно  некоей  туманно  определяемой  как  «хорошая»), 

что позволяет такой вид одиночества отнести к конструктивному (функцио-

нальному,  показательному)  типу,  т.  е.  это  скорее  уединенность.  Напр.,  Solo 

Piano  я  всегда  слушаю  в  одиночестве.  И  думаю  о  том,  как  много  разного 

скрывается за внешним рисунком нашего поведения. (Лилит. 02. 2009.) Любо-

---